Эко-тауны: проект для жизни. часть ii

 

 

То, как Кулхас подаёт изолированность острова, рождает самые странные ассоциации. Этот остров, плотно уставленный башнями, вызывает в памяти фрагмент мегаполиса xx в., но он также напоминает своим колдовством мрачного близнеца, миниатюрную версию города блистательных башен, построенных для мировой элиты, забаррикадировавшейся от городской бедноты и её самодельных Шанти-таунов. (Вспомните фильм Джорджа А. Ромеро 2005 г. «Земля мертвецов» с его ужасными хозяевами корпораций, возвысившимися над миром безликих зомби.)

 

Кулхас смягчает этот эффект, создавая ряд скупых связующих линий, протянувшихся к строениям на материке. Наряду с четырьмя тонкими мостиками – по одному с каждой стороны квадрата – Кулхас планирует связать проект с только недавно задуманной системой коммунального транспорта Дубаи, которая уже находится в процессе строительства. Ещё больше башен вырастет напротив острова на изгибе набережной, словно остров выплёскивается за свои пределы.

 

Но основной удар стратегии архитектора направлен на то, чтобы перевернуть логику закрытого общества с ног на голову: изоляция становится способом удержать энергию города, а не остаться в стороне от неё. Цель Кулхаса – сделать прибрежный анклав комплексным, чтобы создать напряжённую концентрацию мегаполиса в пределах этого обнесённого рвом святилища.

 

Остров будет окружать набережная. Узкий общественный парк врежется в центр острова; тенистые пешеходные дорожки под арками деревьев предположительно должны выманить людей из домов, оборудованных кондиционерами. На северо-востоке геометрическая сетка плана открывает путь к внутреннему району узких улочек, похожих на традиционный восточный базар.

 

Кулхас применяет такой же текстурированный подход и к самим зданиям. Сфера, например, рассматривается им как самодостаточный трёхмерный городской квартал. Разнообразные общественные учреждения «упакованы» в сферы меньших размеров, подвешенных в пространстве. Связь между ними обеспечивается эскалаторами, укрытыми в длинных трубах. Эти сферы меньшего размера встроены в слои жилых помещений, как эмбрион в матку.

 

В спиральной башне террасы оборачиваются вокруг парящего общественного атриума, который пересекают эскалаторы и пешеходные дорожки. Оригинальная попытка всунуть окружающую уличную жизнь прямо в интерьер.

 

Будет ли это работать? Некоторые общественные зоны, находящиеся пока на самой ранней стадии проектирования, на удивление традиционны, так как включают в себя обычное окружение парками, которые могли бы быть уподоблены Елисейским полям. А набережные, обрамляющие проект, страдают пока от запутанного наслаивания общественного и личного пространства, что можно встретить, например, в Корнише и в Бейруте.

 

Каковы бы ни были его социальные цели, Кулхас вряд ли сможет контролировать социальный состав общественности в данной области. Если современный девелопмент на побережье Дубаи может служить хоть каким-то показателем, похоже, что проект будет служить лишь маленькому слою обеспеченной элиты.

 

Возникает и вопрос масштабов. Покрывая шесть с половиной квадратных миль, остров по размерам примерно сравним с небольшим городским округом. Достаточно ли этой величины, чтобы обеспечить плотную «социальную фабрику», которую хочет создать Кулхас? Или этот город, скорее, может сделаться новым видом закрытого общества, огромной важности для архитектуры, но чрезвычайно ограниченным при этом для людей? Не станет ли благодаря его компактности проще отгораживаться от нежелательных посетителей?

 

Каковы бы ни были ответы, проект Кулхаса вновь доказывает, что он один из немногих архитекторов, желающих встретить лицом к лицу кризис современного города – от его растущей поверхностности до мертвящей пустоты – не дрогнув.

 

Если ему это не удастся, он хотя бы поднимет вопросы, которых большинство архитекторов предпочли бы благополучно не касаться. Если у Кулхаса получится, он сможет приблизить нас к модели города, которая не только формально является комплексной, но действительно открыта к структурной неоднородности.

 

 

 

Наибольшая головная боль в предлагаемых проектах – это плохо проработанные транспортные каналы. Например, проект Мидл Квинтон, который должен был находиться на юго-западе от Страдфорда-на-Эйвоне, Колтишолл в Норфолке, Россингтон в южном Йоркшире и Форд в Сассексе – все они требуют значительных исправлений транспортной системы, чтобы предотвратить изоляцию этих городов и избавить их жителей от необходимости каждый день добираться до работы на машинах.

 

Однако основной руководящий принцип эко-таунов должен быть принят во внимание. «Вместо того чтобы спрашивать, почему мы должны строить эко-тауны, я бы предложил задаться противоположным вопросом, – замечает Амос. – Почему мы так ограниченны, что не хотим строить эко-тауны?» Политика, с точки зрения директора Городской и загородной проектировочной ассоциации, вполне правомерна и «направлена против традиционного в Британии отрицательного отношения к любому новому строительству, особенно на чистых полях. Это наш шанс стать своего рода знаменосцами будущего». У Британии большой опыт в создании новых городов. Некогда и Бат был новым городом. Красивые террасы Эдинбурга некогда были именно такими, как и филантропические жилые дома в Сэлтере, Нью Ирсвике и Порт Санлайте. Созданные в xix в. предтечи современных пригородов тогда возводились в самом Лондоне, в Камдентауне и Бедфорд Парке, в то время как обсаженные садами города, такие как Летчуорф и Велуин, оказали влияние на весь мир. Многие из них некогда объявлялись позором здешних мест, зато сейчас их рассматривают как великолепные примеры городского планирования.

 

Но, даже оглядываясь на достижения британских домостроителей прежних лет, сейчас мы очень мало что можем счесть позитивным. Несмотря на такие исключения, как Гринвич Миллениум Вилледж, Аккордия, жилая застройка в Кембридже, которые попали в список приза Стирлинга, а также bedzed Данстера, современные строительные опыты зачастую жалки. Да и как правительство может заставить строительную промышленность выполнять требования согласно новым «зелёным» правилам?

 

В качестве примера за рубежом правительство указывает на Хаммерби Шерштад, пригород Стокгольма. Но Хаммерби был спроектирован 17 лет назад, когда влияние климатических изменений было не столь широко известно. Так что многие из архитектурных строений того времени сейчас не дотягивают даже до шестого уровня британского Кода экологически рациональных домов. Данстер считает, что этот пример «не вполне подходит для Британского климата и культуры. Вся система опирается на колоссальной силы ветротурбину либо электростанцию».

 

Лучше, по его мнению, спроектировать такие города, которые не будут затрачивать много энергии, как, например, ruralzed. «Это основа всех основ. Если вы хотите построить посёлок большей заселённости с высотными домами, вам нужны более современные технологии, чтобы сделать эти дома нейтральными, с точки зрения выделения углекислого газа. Но здесь в силу уже вступают такие простые вещи, как недостаток солнечного света и тепла в квартирах. Для 70% Объединённого Королевства всё, что вам нужно – это простой котёл на био-топливе и солнечный тепловой коллектор, а не все эти ветровые турбины и фотоэлектричество», – утверждаетДанстер.

 

В Британии существуют построенные на правительственные деньги экологичные посёлки. Английские компании уже создают их вовсю от Бристоля до Донкастера – все эти дома соответствуют пятому или шестому уровню Кода экологически рациональных домов. В 2006 г., до того как эко-тауны зажгли блеск в глазах Гордона Брауна, был обнародован проект нового жилого комплекса на 9 500 домов для 24 000 жителей в Норстоуве, недалеко от Кембриджа, – эко-тауна во всём, кроме названия. Сейчас проект рассматривается Советом южной области графства Кембридж. Конечно, он не во всём соответствует идеальным стандартам eco-towns prospectus, но по проекту окна должны выходить на юг, дождевую воду будут собирать в специальные резервуары, тротуары задуманы пористыми, а водяное отопление будет функционировать засчёт солнечной энергии, что даёт нам намёк на то, чего ожидать от новых городов. Будущее неотвратимо будет «зелёным».