Хорошая архитектура всегда рождается из диалога - пьетро деросси

 

Организаторы олимпийских игр 2012 года в Лондоне подписали один из наиболее подробных планов в европейской истории. Проект подготовки Олимпийских игр («oda»), состоящий из 15 томов, включающих 10 тысяч страниц, представляет планы создания новых площадей, дорог и парков на востоке Лондона.

 

Проект также включает детали того, как будут эксплуатироваться здания после окончания Олимпийских игр. Изменения в программу начали вноситься сразу после того, как Лондон получил право на проведение Олимпиады 2012 года. Они коснулись международного вещательного центра, Олимпийского парка и улучшения местоположения Олимпийской деревни и города Статфорда, в котором будут проживать спортсмены.

 

Председатель организационного комитета «Лондон–2012» Себастьян Ко сказал: «Это один из самых больших и сложных проектов, которые когда-либо разрабатывались в на-шей стране, с другой стороны, это новая веха, которая начнется с 2012 года». Первая стадия проектных разработок включает обширные работы над водными путями, в том числе строительство речных плотин и новых шлюзов.

 

Кроме того, на первой стадии предусмотрено строительство магистралей и кольцевых дорог вокруг Олимпийского парка для того, чтобы нормализировать поток машин во время Олимпийских игр. Дальнейшие работы будут сфокусированы на строительстве пяти временных спортивных сооружений: Олимпийского стадиона, водного центра, вело-парка, футбольного стадиона и др.

 

Детали того, как будет эксплуатироваться Олимпийский стадион после проведения Олимпийских игр в 2012 году, должны быть опубликованы на этой неделе. Планы также включают постройку новых домов, 50% из которых будет позже преобразовано в жилые помещения и офисы. Однако исполнительный директор «oda» Дэвид Хиггинс пока не говорит даже примерно, сколько будет потрачено на изменения в Олимпийских проектах. Некоторые эксперты полагают, что расходы на эти изменения могут увеличить общую сумму втрое.

 

Дэвид Хиггинс утверждает, что причиной изменения проекта стала необходимость ис-пользования объектов в будущем. «Расходы на строительство не увеличатся. Правитель-ство уже ищет пути решения проблемы, но это в любом случае не повлияет на весь процесс подготовки к Олимпийским играм».

 

Складывается такое впечатление, что разработанные проекты влияют на представителей комитета и другие власти во всем Лондоне, а не наоборот. Ожидается, что окончательное решение «oda» примет уже в конце лета. Сейчас же многотомный проект являются глав-ной темой общественных консультаций, которые будут проходить на протяжении 28 дней.

 

 

 

Петербургский фонд культуры и искусства "Институт Про Арте", давно и небезуспешно пропагандирующий в Петербурге современные визуальные искусства, музыку и кино, затеял программу, посвященную новейшей архитектуре. В рамках проекта в Петербург и частично в Москву привезут полтора десятка интернациональных архитектурных звезд. Первым в этом списке оказался знаменитый итальянец Пьетро Деросси. С ним встретилась Мария Коростелева.

 

- Петербург был построен итальянскими архитекторами и под влиянием итальянских архитекторов. На ваш взгляд, чем эта северная Италия отличается от Италии настоящей, южной?

 

- Есть два аспекта. Первый – урбанистический, и здесь речь идет о городе в целом, о городской планировке. В этом смысле Петербург совершенно аутентичен и оригинален. Я говорю о тех пространствах, которые создавались при русских царях и которые имеют абсолютно имперский вид.

 

Я думаю, что не существует другого города в мире, в котором можно найти подобные пространства – большие улицы, большие здания. И здесь нельзя провести параллель ни с одним итальянским городом. Может быть, в частностях есть некоторая связь с Турином, потому что Турин тоже был построен Савойской династией и создавался по единому проекту.

 

В Турине также большие пространства, большие улицы, хотя там это не так выражено, как здесь, в Петербурге. Но Турин - нетипичный итальянский город. С точки же зрения архитектуры здесь большие отличия. Говоря об архитектурных стилях, даже о вашем русском барокко, я прежде всего удивляюсь размерам зданий… Главное отличие от Италии – это в первую очередь размеры.

 

- До поездки в Россию какой период или какие постройки, какие имена в русской архитектуре казались вам наиболее интересными? И что на вас в реальности произвело наибольшее впечатление в Москве и в Петербурге?

 

- Я представлял Россию как страну, где, конечно, есть конструктивизм и древнерусский стиль, поскольку читал книги и имел какие-то общие идеи. Мне в первую очередь хотелось увидеть русский конструктивизм, который у итальянцев наиболее популярен и который до сих пор дает нам определенный импульс.

 

Например, в Москве я видел дом Мельникова - это было главное, что мне здесь хотелось посмотреть. Кроме того, постройки Гинзбурга, так как я много читал об этом периоде, о конце 1920-х – начале 1930-х годов. К сожалению, в Италии не существует книг, написанных современными авторами и посвященных современному русскому искусству, - информацию почерпнуть негде.

 

- А что вы думаете о новой московской архитектуре и о нынешнем облике Москвы? Какой она вам показалась?

 

- Современная русская архитектура очень интересна, поскольку она эклектична. Идет поиск, и есть попытки объединить новый язык в архитектуре со старыми традициями. Главное, что здесь нет унифицирующего интернационального стиля, который все сглаживает. С точки зрения архитектора, это является позитивной тенденцией.

 

- Кажется, интернациональный стиль не сегодня завтра все-таки придет в Москву. Вы знаете о том, что Эрик ван Эгераат строит у Крымского Вала пять высоток, посвященных русским авангардистам, и что обсуждается проект Рема Колхааса по реконструкции целого квартала?

 

- Конечно, нельзя говорить, не видя их проектов, но, с моей точки зрения, эти архитекторы немного опасны.

 

- Нужны, по-вашему, Москве и Петербургу западные архитекторы?

 

- Главное здесь не в национальности архитектора, а в том, как он работает. Как он воспринимает каждую конкретную область, где он строит, насколько его проект туда вписывается и насколько он сохраняет старые традиции.

 

- Почему вы все-таки считаете Колхааса опасным? В данный момент он принимает участие в работе над проектом реконструкции Главного штаба Эрмитажа.

 

- Колхаас - очень хороший архитектор. И все-таки, по-моему, он немножко не подходит для данных работ. Вот в чем риск приглашения этого отличного архитектора: он является звездой. Он и его студия, состоящая в среднем из пятисот человек, работают по всему миру, и опасность заключается как раз в факте недетального изучения данной конкретной среды или области.

 

А вот эта унификация… Они строят что-то в Нью-Йорке, в Москве, модифицируют здание Главного штаба по некоему общему критерию. Опасность только в том, что они недостаточно глубоко прочувствуют и изучат данную местность с ее традициями, средой и архитектурными особенностями. Было бы оптимально, если бы для подобных работ проводились конкурсы на открытой основе и комиссия могла бы выбрать.

 

- Чему, вы считаете, нужно учить будущих русских архитекторов?

 

- Я за концептуальную архитектуру и этому учу своих студентов. Я за повествовательную архитектуру, но это не значит, что я консервативен. Нужно вводить новые элементы, но тщательно изучив контекст. Я нахожу современную российскую архитектуру гораздо более интересной, нежели архитектуру западную. Здесь у вас идет довольно интересный поиск решений, и этому надо всячески способствовать. И, может быть, это полезнее, нежели приглашать большие имена со стороны. Вообще, мое мнение основывается на современных постройках Москвы, поскольку в Петербурге я новой архитектуры не видел. Вероятно, мне просто не хватило времени.

 

- Есть еще одна специфическая петербургская проблема, которая активно обсуждалась в связи с конкурсом на новую сцену Мариинского театра. Его, кстати, выиграл француз Доминик Перро. Эта проблема формулируется так: можно или нельзя разрешать современным архитекторам строить в историческом центре Петербурга. Что вы думаете по этому поводу?

 

- Мой ответ: да. Конечно, нужно строить. Но надо тщательно и осторожно выбирать, что строить. Есть опасность, что какой-нибудь куратор или даже, берем выше, мэр города, захотев быть на гребне современного восприятия, будет основываться в своем выборе только на современных именах и будет приглашать только их. Здесь можно провести аналогию с модой. Очень часто мы выбираем не одежду, но марку. Некоторые архитекторы не сходят с главных страниц журналов, за что их и выбирают заказчики. Поэтому важно проводить конкурс, важно собрать для него качественное жюри, важно четко сформулировать заказ для архитектора.

 

Заказчик должен вступить в связь с архитектором и в деталях дать ему понять, что он хочет. Я верю в диалог заказчика – в данном случае качественного профессионального жюри – и архитектора. Не должно быть так: вот я, архитектор, пришел со своим планом и начал строить то, что хочу. Настоящий диалог основан на длинном списке требований, которые должны обсуждаться, а хорошая архитектура всегда рождается из диалога.

 

Специалист по игрушкам

 

Пьетро Деросси родился в Турине, где учился архитектуре и где построил большинство своих зданий. После `революции 1968-го` он начал строить игрушки для взрослых детей: кровати, покрытые, как пледом, искусственным газоном (проект «Уимблдон»), мебель, меняющую свои формы в зависимости от очертаний человеческого тела, стулья в форме разноцветных фаллосов (театр для Миланской триеннале). Позже Деросси перестроил туринский дворец герцога Савойского, начинив его новыми интерьерами и сохранив при этом все старые стены и конструкции. Деросси – профессор нескольких самых значительных учебных заведений мира, где преподают архитектуру.