Дизайн интерьера: роль часов и картин

 

 

 

«Вулворт-билдинг» Касса Джилберта, «Крайслер-билдинг» Уильяма Ван Аллена, «Сигрэм-билдинг» Миса ван дер Роэ… Если нью-йоркцы некогда усмотрели в силуэте своего города символ капитализма, кто посмеет их в этом винить? У них же самые лучшие игрушки! Однако за последние несколько десятилетий эта честь переместилась в Сингапур, Пекин и Дубаи, а Манхэттену пришлось научиться принимать подобное положение вещей как должное.

 

Возможно, ситуация вскоре опять изменится. Новая 75-этажная башня, спроектированная архитектором Жаном Нувелем неподалёку от Музея современных искусств в центре города, обещает быть чрезвычайно воодушевляющим дополнением к силуэту современного города. Её гранёное тело, заостряющееся серией кристаллических вершин, говорит об атавистической увлечённости небесной высотой. Башня приводит на ум похвалу Джона Рёскина готической архитектуре: «Она не просто смеет, она наслаждается, нарушая каждый из рабских принципов».

 

Заказанная Хайнсом, международным девелопером, эта башня разместит в себе отель, шикарные апартаменты и ещё три этажа, которые будут использоваться Музеем современных искусств для расширения выставочного пространства. Соединение культурного и коммерческого миров в очередной раз доказывает (если кто-то нуждается в доказательствах), что Нувель действительно мастер баланса противоречивых урбанистических сил.

 

Однако башня уже сейчас вызывает недоумение: как получилось, что, ориентированный на достижение прибыли, девелопер решился на строительство здания, более вызывающего с архитектурной точки зрения, чем Музей современного искусства, который в последние годы ассоциировался с принятием осторожных решений? Подобно многим основным архитектурным творениям Манхэттена, башня является результатом сделки по продаже недвижимости, достойной хитрых византийцев. Хотя Музей современного искусства закончил расширение, стоившее ему 858 миллионов долларов, всего три года назад, он уже сумел вернуть часть затраченной суммы, продав участок в центре города Хайнсу за 125 миллионов долларов, что является частью тщательно продуманного плана по дальнейшему развитию.

 

Хайнс будет в выигрыше благодаря престижу музея, музей же по самым грубым подсчётам получит около 40 000 квадратных футов дополнительной площади под галереи в новой башне, где они будут занимать второй, четвёртый и пятый этажи с восточной стороны. 125 миллионов долларов пойдёт на их материальное обеспечение.

 

 

К чести администрации надо сказать, что она настояла на талантливом архитекторе, вытребовав себе право вето в процессе отбора. И, тем не менее, продажа земли кажется не слишком дальновидным решением музея. Свободная площадь в 17 000 квадратных футов рядом со знаменитым учреждением, привлекающим туристов, расположенная в центре города, – это редкость. Кто знает, какое расширение потребуется музею в ближайшем будущем?

 

В противоположность Музею современного искусства, девелопер выглядит как раз удивительно прозорливым. Хайнс попросил Нувеля предложить два варианта проекта для этого места. Десять лет назад каждый, кто собирался вложить сотни миллионов в здание, неизбежно выбрал бы более консервативный вариант. Но времена изменились. Теперь архитектура является формой маркетинга, и Хайнс сделал более смелый выбор.

 

Разместившаяся на узком пространстве, где когда-то стояли старый городской Атлетический клуб и ряд таунхаусов, парящая башня уходит корнями в мифологию Нью-Йорка. Особенно это относится к работам Хью Феррисса, чьи тёмные, навязчивые изображения воображаемого Манхэттена помогли предопределить фантастический образ мегаполиса xx века.

 

Правда, в то время как дизайн Феррисса был экспрессионистским, искривлённые формы, создаваемые Нувелем, подчиняются совсем иной логике. Втиснув структурную конструкцию во внешнюю оболочку здания, Нувель, например, смог создать большие открытые платформы для галерей музея. Сама башня наклонена назад, с тем чтобы открыть вид, простирающийся за ней. С северо-востока здание срезано, чтобы соответствовать требованиям по районированию населённых пунктов.

 

Неправильной формы структурная основа должна, по плану, нести нагрузку, создаваемую из-за отклонения башни. Нувель отражает узор из перекрещенных лучей на фасаде здания, придавая его поверхности упругий, мускулистый вид. Система вентиляции, обычно являющаяся вторичной, добавляет фасаду богатства. Нувель привязывает эти парящие формы к скальному основанию Манхэттена. Ресторан и бар затоплены на один уровень под землю, так что их верхняя часть оказывается покрыта травой, и пешеходы могут заглянуть в чрево здания. Мост на одной стороне вестибюля связывает входы с 53-й и 54-й улиц. Большие бетонные колонны пересекают пространство, их наклонные формы укореняют конструкцию глубоко в земле.

 

По мере того как вы поднимаетесь выше, пластины этажей уменьшаются в размерах, что создает всё более неустойчивое ощущение от верхних уровней. Апартаменты последнего этажа размещаются вокруг массивной шахты лифта, так что жители будут чувствовать себя прижатыми к стеклянным наружным стенам. (Нувель сравнил эти помещения с временным жильём на вершине Эйфелевой башни, которое Гюстав Эйфель использовал, чтобы обозревать всё своё создание, расположенное под ним.)

 

Ломкие формы являются озорным комментарием к рационалистической геометрии Эдварда Дюреля Стоуна и Филипа Л. Гудвина, создавших в 1939 г. здание Музея современных искусств, а также к дополнениям к нему, спроектированным Йошио Танигучи в 2004 г. Как и многие современные архитекторы, Нувель видит современную архитектуру ограниченной и догматичной. Изогнутые формы его башни – крик души, требующей свободы.

 

А что насчёт современного искусства? Некоторых возникновение ещё одной роскошной башни, сотворённой с разрешения администрации, заставит содрогнуться. Но гораздо важнее, как это новшество повлияет на размещение обширной коллекции. Музей только сейчас напрямую столкнулся с сильными и слабыми сторонами пристройки Танигучи. Многие считают, что добавление галерей для современного искусства на четвёртом и пятом этажах, где разместится постоянная коллекция, будет сбивать с толку, да и само существование двухэтажных галерей, разнесённых по разным уровням, будет слишком громоздким. Нет помещений для выставок среднего размера, которые были основным продуктом дизайна и архитектуры в дни расцвета музея.

 

Дополнительное пространство для галерей – хорошая возможность для музея переосмыслить значение множества таких пространств, например, по-новому упорядочив составляющие постоянной экспозиции или определив, как они будут смотреться в современных залах новой башни, а также освободив больше места для архитектурных шоу в старом помещении.

 

Но чтобы приступить к выполнению столь честолюбивых планов, музей должен сначала осознать, что спроектированный Танигучи комплекс поставил перед ним новые задачи. Короче говоря, необходимо продемонстрировать бесстрашие, какого не было уже много десятилетий. Музею современного искусства пойдёт на пользу, если он возьмёт за основу цитату из Рёскина, написавшего, что великое искусство, в чём бы оно ни выражалось, «в словах, цвете или камне, – никогда не повторяется».

 

 

 

 

 

 

Очень часто так случается, что фотографии дизайна интерьеров, увиденные нами в глянцевых журналах были сняты не в настоящих домах или квартирах, а в студиях. Такой способ съемки абсолютно подходит для получения красочных иллюстраций, но, к сожаленью, ничем не помогает людям, которые собираются изменить свой интерьер.

 

На этой фотографии, однако, мы можем увидеть реальную комнату, которая имеет реальную обстановку. На примере этой комнаты мы постараемся рассмотреть три основных составляющих дизайна интерьера: функциональность, настроение и гармония и то, как обычные вещи, такие как часы, могут улучшить обстановку Вашей квартиры или дома.

 

Функциональность данной комнаты состоит в создании уюта, потому как это – гостиная. Комната служит местом нахождения и развлечения нескольких человек, для этого здесь находится диван и пара кресел, которые делают комнату более комфортной. Большой журнальный столик позволяет разместить множество книг, журналов, напитков и закусочных блюд.

 

Но другой стороной функциональности является коллекция, в данном случае, коллекция часов и картин. Когда Вы размышляете о том, как можно декорировать стену, то стоит повесить Ваши любимые картины. Однако ограничиваться лишь этим не надо. Как мы видим, с добавлением часов комната словно перенеслась в другое измерение, а глаз человека привлекает глубина, цвет и формы, находящиеся на стене.

 

Говоря о настроении, можно отметить, что в комнате оно немного небрежное. Опять же часы и картины создают ощущение того, что в данной комнате действительно обитают люди, и что на протяжении многих лет хозяин добавлял все новые и новые элементы, что и придает подобное настроение комнате.

 

Как же можно достичь гармонии в таком разнообразии и небрежности комнаты. Отметим, что часы представлены не в одном стиле. Есть и антиквариат, а есть и современные модели. Но так как все это, все-таки, часы, они гармонируют друг с другом, отмеривая абсолютно одинаково каждую секунду.

 

Помните также о том, что необязательно заполнять элементами интерьера лишь стены. В данном случае часы можно увидеть и под журнальным столиком, и на поверхности другого стола, который служит этакой шкатулкой для различных вещиц.

 

Уловки с элементами интерьера должны не настраивать вещи друг против друга, а, наоборот, работать сообща. Это помогает нескольким различным элементам сгруппироваться и привлечь особое внимание, так, как это сделано в комнате на фотографиях - многочисленные часы и картины объединены в общую интереснейшую коллекцию.