Народная архитектура

 

 

 

 

Настоящая причина кроется не в ego архитекторов, но в примечательном изменении типа клиентов, который они обслуживают. В Соединённых Штатах к просвещённым домовладельцам и утончённым культурным учреждениям, благодаря которым архитекторы получали основную часть своих доходов десять лет назад, теперь присоединились ведущие девелоперы, такие как forest city ratner или hines. То есть корпорации, владеющие мультибиллионами долларов, которые рассматривают альянс с высокопрофессиональным архитектором одновременно как шанс поднять собственные доходы и пропихнуть проекты через зачастую непростой процесс официального утверждения.

 

В то же время огромное количество честолюбивых архитектурных общественных работ, таких как знаменитая федеральная государственная программа «Дизайн Экселленс», породившая ряд красивых зданий суда в конце 90-х – начале 2000-х, по большей части, иссякло. И даже в Европе, для которой традиционно много значило качество общественной архитектуры, принцип поощрения за вклад в культуру 80-х и 90-х гг. заменился на проектирование парящих корпоративных башен или офисов, например по заказу БМВ или Европейского центрального банка.

 

В этом мире нет абсолютно чистых рук. На каждой стороне есть как хорошие, так и плохие ребята. Известно бесконечное количество случаев, когда архитектора низводили до уровня декоратора: удобная смазка для культуры, основная задача которой – помочь общественности вписать в систему всё более циничные постройки. (Чем грандиознее проект и чем он дороже, тем больше, похоже, с архитектором обращаются как с наёмным лакеем.)

 

С другой стороны, для архитектора работа с ведущими девелоперами может также стать успешной попыткой выйти за пределы узких границ высокой культуры. Это позволит ему иметь более определённое влияние на центры повседневной жизни, которые прежде были вне зоны достижения – начиная от торговых центров и кончая деловыми районами.

 

Тем более, что количество новых проектов продолжает увеличиваться. Один только Нью-Йорк планирует добавить по меньшей мере 35 миллионов кв. футов коммерческого пространства в течение ближайших двух десятилетий. Многие их этих площадей находятся в таких местах, как эпицентр сентябрьского взрыва и железнодорожные станции Вестсайда. Города виртуально строятся на планах Китая и Среднего Востока.

 

Архитекторы не могут контролировать масштабы и плотность строительства, так же, как они не контролируют лежащие в его основе социальные и экономические реалии, формирующие это строительство. А разве серьёзный архитектор не воспримет подобное как вызов? И почему такая огромная ответственность должна быть отдана на откуп подёнщикам? Почему мы не можем приветствовать вклад наших наиболее творчески одарённых талантов? Вопрос в том, чтобы предоставить им место, где они смогут создать свои лучшие работы.

 

Современная ситуация приводит к тому, что результаты не всегда соответствуют ожиданиям. Недавно hines предложил на рассмотрение общественности ошеломляющий проект жилого небоскрёба, созданный французским архитектором Жаном Нувелем. Когда небоскрёб построят, это будет самая изысканная башня, выросшая в Мидтауне со времён Крайслер-билдинг. По сравнению с замыслом Нувеля блестящее транспортное здание Калатравы (редкий случай, когда строение проектировалось для предположительно действующей из лучших побуждений правительственной бюрократии, а не для жадного девелопера) выглядит постыдной растратой общественных средств. Оцениваемое более чем в 2 биллиона долларов, оно будет служить горстке пассажиров линий path train и метро. В ранних визуализациях проекта похожий на пещеру основной зал даже не включал в себя кафе. (Для сравнения, станция «Пенсильвания», где провели лишь косметический ремонт, обслуживает примерно в 10 раз больше пассажиров.)

 

К какому выводу я прихожу? По-моему, это задача общества – провести сложную работу по анализу различий между поверхностными творениями, спроектированными, чтобы замаскировать скрыто циничные программы, и искренними попытками создать более просвещённый образ цивилизации, развивающейся с бесчеловечной скоростью.

 

 

 

 

Народная архитектура является невербальным языком, с помощью которого культура передает свое наследие, сохраненное в строительстве домов. Этот термин использовался академической архитектурной культурой для того, чтобы определить строительную категорию, в которой работают строители без академического образования. Несмотря на то, что в современности данное словосочетание нельзя исключать, настоящая народная архитектура относится к третьему миру, где местные поселения возводят собственные дома, опираясь на традиции использования в местном масштабе доступных материалов.

 

Это определение может включать в себя широкое разнообразие структур, хотя самым распространенным считается все же строительство домов и сельскохозяйственных зданий. Другой особенностью народной архитектуры является то, что проект и строительство часто ведутся одновременно, а при постройке зданий используются лишь местные природные материалы. Кроме того, некоторые из тех людей, которые в дальнейшем будут использовать здания, часто вовлечены в процесс строительства, или, по крайней мере, каким-либо образом воздействуют на него.

 

Форма зданий народной архитектуры, строительные методы и другие особенности зачастую навеяны многовековыми традициями. Эти традиции могут немного изменяться, так как способ строительства постепенно модернизируется, но здания остаются своего рода памятниками культуры местности, где они строятся. Здания народной архитектуры примечательны еще и тем, что в них находят отражение все потребности их жителей и окружающей среды.

 

В то время как академическая архитектура имеет тенденцию к сужению диапазона стилей и исторически обслуживает немногочисленную богатую прослойку общества, народная архитектура постоянно меняется, отвечая общим жизненным требованиям. Народная архитектура представляет собой самую общую форму строительства в этой области, где человеческий фактор играет основную роль. В свою очередь академические школы архитектуры – относительно новое изобретение. Даже сегодня архитекторы вовлечены в очень небольшой процент строительства всех зданий на земле.

 

После того, как народная архитектура была признана устаревшей, она стала предметом серьезного академического исследования. Более того, подобная архитектура начала считаться одним из важнейших компонентов жизненного развития благодаря быстрой адаптации к местной окружающей среде. Ранние исследовательские работы отразились в книге Бернарда Рудофски «Архитектура без архитекторов: введение в народную архитектуру». Книга появилась в 1964 году и основывалась на проведенной автором выставке «moma».

 

Книга была революционным напоминанием о народных знаниях, касающихся архитектуры и строительства в целом, и описывала польские соляные пещеры, гигантские сирийские водяные мельницы и марокканские крепости посреди пустыни. Книга выступала против предрассудков того времени. Однако самой всесторонней работой стала «Энциклопедия Народной Архитектуры Мира», изданная в 1997 году Полом Оливером в Оксфордском Институте.

 

Пол Оливер утверждал, что народная архитектура понадобится в будущем для того, чтобы «гарантировать устойчивость в культурных и экономических областях». Кристофер Александр в своей книге «Язык модели» описал основные адаптивные особенности традиционной архитектуры, которые применяются независимо от принадлежности культур. А книга Говарда Дэвиса «Культура деталей строительства» описывает культуру, которая вмещает в себя сразу несколько народных традиций.

 

Расширенное значение термина «народная архитектура» включает в себя любую архитектуру, которая находится вне академической господствующей тенденции. Термин «коммерческая народность» появился в конце 1960-х годов благодаря публикации Роберта Вентуры «Исследования в Лас Вегасе», и больше относится к изучению американской коммерческой архитектуры xx столетия.

 

В отличие от традиционной архитектуры, проекты и строительство этих типов зданий отдалено от их потенциальных пользователей и не отражает культурные традиции. Люди, изучающие традиционную народную архитектуру, считают, что именно эти особенности определяют наиболее правильное, можно сказать, фундаментальное разделение народной и остальной архитектуры.