Теперь, когда на одной стороне центральной площади Москвы стоят руины Манежа, а на другой идет снос исторического здания гостиницы «Москва», историческое сердце Москвы у самых стен Кремля все больше н. Дом элементов

Стоя лицом к Кремлю и глядя на пламя гигантского пожара, уничтожившего выставочный зал «Манеж» - один из красивейших архитектурных памятников Москвы, построенный в 19 веке и первоначально служивший школой верховой езды - главный архитектор города Александр Кузьмин с трудом подбирает слова: «Как будто ваша любимая дочь пришла домой избитая».

Пожар, случившийся в прошлом месяце сразу после окончания президентских выборов, стал ярким символом опустошительного разрушения, которому старая Москва подверглась за последние десять лет. Теперь, когда на одной стороне центральной площади Москвы стоят руины Манежа, а на другой идет снос исторического здания гостиницы «Москва», историческое сердце Москвы у самых стен Кремля все больше начинает походить на нью-йоркский «ground zero». Разница только в том, что причиной этого стали не действия врагов.

Критики московского правительства утверждают, что городские власти буквально помешались на сносе и перестройке памятников прошлого, уродуя облик города.

Алексей Комеч, глава Российского института искусствоведения и член городского Совета по архитектуре, говорит, что Москва не знала подобных разрушений с 1930х гг., когда целые кварталы города сравнивались с землей, чтобы расчистить место для сталинских небоскребов в стиле «свадебного торта» и широких проспектов.

«Москва намеренно уничтожается. В 1920х - 1930х гг. это делалось по идеологическим соображениям: новая советская утопия не оставляла места для старой застройки, - говорит г-н Комеч. - Сегодня же это происходит по чисто коммерческим причинам.

Большевики ненавидели старую Москву. У нынешнего московского правительства нет к ней ненависти, оно просто ее не признает».

Юрий Лужков, многие годы занимающий пост мэра города, отвергает эти обвинения. По словам Лужкова, он и его администрация не только сохранили исторический облик Москвы, но и улучшили его: «Мы отстроили заново много исторических зданий, которые пришли в запустение в 1990е гг. Моя задача в качестве мэра - сохранять своеобразие Москвы и одновременно повышать стандарты комфорта».

Но критики г-на Лужкова позволяют себе возражать. Г-н Комеч, один из самых смелых оппонентов московского мэра, утверждает, что за последнее десятилетие было уничтожено около 300 исторических зданий.

Нет больше одно- и двухэтажных домов на Кадашевской набережной напротив Кремля, и большого деревянного особняка, где в 19 веке арестовали русского писателя - революционера Александра Герцена; исчезла и большая часть Остоженки - очаровательного уголка старой Москвы.

Дома вроде герценского особняка заменяются копиями-»новоделами», а другие районы из-за современной застройки стали неотличимы от любого города Европы.

Хорошим примером здесь является Остоженка, превращенная в «золотую милю» для «новых русских», покупающих элитные квартиры в современных зданиях, где стартовая цена составляет 10000 долларов за квадратный метр. «Люди, живущие в этих домах, не отождествляют себя с Москвой. Они живут в другом мире» - говорит г-н Комеч.

Учитывая, что цены на недвижимость в престижных районах Москвы за последние пять лет взлетели с 2000 до 10000 долларов за квадратный метр, нетрудно понять, почему строители так рвутся сносить исторические здания.

«Строительные компании, работающие в центре Москвы, получают прибыль в размере 300 % - нигде в мире таких прибылей не существует», - отмечает Григорий Ревзин, критик, специализирующийся на архитектуре. Он отмечает, что строительные компании тесно связаны с мэрией, которая выступает в качестве их делового партнера.

Еще несколько лет назад новое строительство велось в основном «на задворках» Москвы - во дворах и вдали от главных улиц города. Но когда свободных участков под застройку стало не хватать, строительные компании переместились на главные улицы и площади, и уже примериваются к важнейшим историческим памятникам. «Это явление распространяется как рак, от периферии к центру, уничтожая живую ткань города» - говорит г-н Комеч.

Справедливости ради надо сказать, что этот процесс начался задолго до того, как мэром стал г-н Лужков: советские власти возвели в исторических районах города не мало уродливейших зданий. Но, по словам историков, правительство Москвы, движимое рыночными интересами, довершает то, что начали коммунисты.

«Трагедия Москвы заключается не в сносе отдельных зданий, входящих в список архитектурных достопримечательностей, а в том, что меняется весь городской ландшафт. Скоро мы превратимся в современный мегаполис с памятниками старины, но исторический город исчезнет безвозвратно» - предупреждает г-н Комеч.

По иронии судьбы, в Москве уничтожение исторической плоти города зачастую проводится под лозунгами ее сохранения и восстановления.

Недавно г-н Лужков «приговорил к смерти» здание 18 века, выходящее на зеленый Тверской бульвар - оно должно стать частью элитного ресторана-клуба «под 19 век», чьи владельцы гордятся тем, как они «сохраняют» прошлое. Клуб, «в лучших традициях российской аристократии» станет расширенным вариантом кафе «Пушкин» - с меню, отпечатанным в дореволюционной орфографии, и официантами, наряженными в костюмы соответствующей эпохи.

Сохранится лишь фасад исторического здания. Г-н Лужков называет этот процесс не реставрацией или реконструкцией, а «воссозданием»: «Иногда воссоздание - наиболее эффективный способ сохранения старины. Есть у нас идиоты, для которых сохранение старых кирпичей - самоцель. По возможности старые камни надо сохранять, но я вам скажу, что кирпичи - это просто молекулы, из которых можно слепить любой образ».

Он утверждает, что благодаря его работе памятники становятся лучше и прочнее. «Почему нельзя снести старое, разваливающееся здание, укрепить его фундамент и отстроить заново по первоначальным планам?» - спрашивает он.

Но историки утверждают, что из-за такого подхода московская архитектура превращается в театральную декорацию. «Лужков просто не видит разницы между копией и оригиналом,» - считает г-н Комеч.

Одним из самых удивительных примеров «воссоздания» по-лужковски является храм Христа Спасителя. Это копия собора 19 века, взорванного по приказу Сталина в 1930х гг., и вновь отстроенного семь лет назад под стенания московской интеллигенции. «Новым национальным символом стало здание-подделка» - говорит г-н Ревзин.

Собор, снабженный теперь многоуровневым подземным паркингом, окрестили «Храмом Спаса на гараже».

Потребность в подземных парковочных площадях стала одной из главных причин и для сноса исторической гостиницы «Москва» - здания, построенного в 1930х гг., и известного всему миру по изображению на этикетке «Столичной».

Интерьеры «Москвы», спроектированной Алексеем Щусевым - он же построил и мавзолей Ленина - где некогда останавливались представители партийной элиты, расписывались лучшими советскими художниками.

Г-н Лужков обещает воссоздать гостиницу в соответствии с первоначальным щусевским проектом, но только в улучшенном и расширенном виде - с подземным гаражом, плавательным бассейном и конференц-залами, что придаст ей статус пятизвездочного отеля.

Он обещает восстановить и сгоревший Манеж, расположенный напротив «Москвы», но опять же, с добавлением двухэтажного подземного паркинга.

До пожара этот план был успешно заблокирован городским Советом по архитектуре. Теперь же Манеж так или иначе придется восстанавливать, и постройка подземного гаража представляется неизбежной. Г-н Комеч согласен, что зданию необходим подвал для хранения выставочного оборудования, но подземная парковка, по его мнению, испортит облик Манежа.

На это г-н Лужков отвечает: «Невинность можно потерять только один раз, но, говорят, во второй раз получаешь больше удовольствия».

Шел 1995 год…и дом "Потомак" Ральфа Фоксмана нуждался в реконструкции как снаружи, так и внутри. Несмотря на то, что на здании почти не было трещин и складок, потому что оно было построено лишь 20 лет назад, пришло время к хирургическому вмешательству архитекторов и дизайнеров.

Дизайнер Джозеф Дэвис, который не побоялся перестроить калифорнийский дом в 11 тысяч футов, порекомендовал ландшафтного архитектора Ричарда Арнетза для того, чтобы тот создал правильную окружающую обстановку для общего преобразования здания. Никто и не подозревал, что с момента начала работы над садом этого дома начнется и тесное сотрудничество между Арнетзом и Фоксманом, которое продолжается по сей день.

Энергичный, предприимчивый энтузиаст Фоксман хотел наполнить дом светом и установить связь с окружающей средой. Потому как огромная местность вокруг дома очень сильно заросла, что придавало зданию какую-то мрачность и угрюмость, первой задачей Арентза было очистить от растений и деревьев этот край. "Я искал строительные материалы, подходящие для такого дома по настроению и вдохновению, и я остановился на широких деревянных досках и природном камне".

Самой важной частью первой фазы проекта было определить различные элементы: к главному зданию было добавлено отдельное крыльцо и плавательный бассейн, что "казалось, как будто элементы парят в воздухе". Если смотреть сквозь легкой структуры здания, элементы (такие как свешивающаяся виноградная лоза, бронзовая статуя совы, названной Мерлином, купленная Арнетзом у местного скульптора Джона Дрейфусса) стали ключом организации компонентов в дизайнерском проекте, разграничивающим пространство и функциональность. "Интересные кусочки можно найти везде," - говорит Арнетз.

Глаз человека повсюду находит связь окружающей среды и дома: пустующее пространство между обособленным крыльцом и столовой дало возможность Арнетзу воздвигнуть небольшой фонтан, выложенный камнем. Ниспадающая вода фонтана видна отовсюду. Еще один интереснейший элемент - огромные окна гимнастического зала, расположившегося в двухэтажном доме Фоксмана, "окружены" бамбуковыми зарослями.

Гордостью и радостью Фоксмана является абсолютно стеклянная гостиная, выходящая на бассейн. Особенностью гостиной стал камин. Парадокс состоит в том, что зимой у человека создается впечатление, что он стоит в каких-то двух метрах от снега, однако в самой гостиной тепло и уютно…А весной и летом окна стеклянной конструкции распахиваются максимально, что создает собственную природную вентиляцию. Ночью на стеклянные стенки гостиной падает таинственный свет от бассейна.

Можно долго перечислять интереснейшие особенности дома, как, например, открытый искусственный гейзер в саду… Но в данном случае действительно, как говорится, лучше один раз увидеть этот чудесный дом-собрание элементов!