Интервью с камероном санклером

 

В ближайшие годы на территории музея-заповедника "Коломенское" должны быть восстановлены все памятники архитектуры, снесенные в советское время, и построены те, которых в "Коломенском" не было.

 

В частности, речь идет о деревянном дворце отца Петра i, царя Алексея Михайловича. Более двух веков назад дворец на территории Кремля был разобран, и с тех пор хранился в запасниках.

 

Кроме дворца на территории заповедника воссоздадут несколько старинных усадеб: их планы сохранились в столичных архивах. А вчера на заседании правительства Москвы обсуждались планы самого музея-заповедника, площадь которого превышает 256 гектаров.

 

В частности, на плане обозначены лесные и луговые участки, участки, слабозастроенные, благоустроенные и неблагоустроенные. На последних будут возведены конюшни, соколиный двор, царская псарня, зверинец и потешный дворик. Кроме того, здесь появится целый туристический комплекс: с гостиницей, трактирами и собственной хлебопекарней.

 

 

Камерон родился в 1973 году в Лондоне. Он обучался архитектуре в Вестминстерском университете и в архитектурной школе Барлетт в Лондоне. В процессе обучения он заинтересовался социальным, культурным и гуманитарным дизайном. Впоследствии он сфокусировался на обеспечении крова бездомным в Нью-Йорке. Получив образование, он переехал в Нью-Йорк, где начал работать дизайнером и архитектором.

 

С 1996 по 2002 год Санклер работал над проектами в более чем 20 странах, включая Англию, Мексику, Россию, Южную Африку и США. Проекты включали ГУМ в Москве, реставрацию скульптурного комплекса Бранкуш и 30-летний план города Тыргу-Жиу в Румынии, оздоровительный центр для unite, школу международного центра фотографии в Манхэттене, кроме того, он являлся членом группы архитекторов, которые устраняли последствия террористических атак 11 сентября 2001 года.

 

Камерон является постоянным гостем и лектором многих колледжей и университетов в США и в других странах. Он выступает на множестве конференций, принимает участие в конгрессах, посвященных архитектуре, международных дизайнерских конференциях и в частности, в конференции центра искусств и дизайна в Пасадене в Калифорнии. Он также участвовал в тематических выставках по дизайну и социальной справедливости.

 

Каков лучший момент Вашего дня?

 

Обычно я встаю рано утром для того, чтобы час потратить на себя, пью кофе, читаю новости и электронную почту. Однако я не могу определить какое-то особенное время, такая работа, как у меня, означает часы напряженной борьбы, перемежаемые всплесками абсолютной радости.

 

Какую музыку Вы слушаете?

 

Мне очень нравится африканский рэгги, а также звезды с севера Миссисипи, Бостона и Сан-Франциско.

 

Слушаете ли Вы радио?

 

В основном в режиме он-лайн. В Лос-Анджелесе есть радиостанция «kcrw».

 

Какие книги лежат на Вашем ночном столике?

 

Я провел много лет в разъездах, поэтому обычно я вожу с собой ручной багаж, в котором лежит монография. Мы только недавно закончили книгу по истории гуманитарного дизайна под названием «Дизайн как проклятие: архитектурные вопросы по гуманитарному кризису». Поэтому я прочитал большое количество документальной литературы, особенно касательно жизни города, пережившего катастрофу. Недавно я прочитал «Теневые города: миллионы жителей, новый городской мир» Роберта Новирта и «Катастрофы и развитие» Фреда Куни.

 

Вы читаете журналы о дизайне?

 

Практически всегда в Интернете. Я знаю много однотипных печатных изданий, которых появляется все больше и больше. В мире Интернета же молодые дизайнеры могут найти платформу для своей работы. Такие издания, как «Сore 77», «designboom» или «archinect» являются хорошими ресурсами.

 

Как Вы узнаете последние новости?

 

Опять же в сети. Я обычно читаю одинаковые статьи в различных СМИ, например, bbc и cnn, а также блоги, например, worldchanging.com и treehugger.com . Так как многие имеют уклон в ту или иную сторону, необходимо находить одну и ту же новость в различных местах, чтобы понять, что происходит в действительности.

 

Замечаете ли Вы, как одета женщина? У Вас есть предпочтения?

 

Конечно. Когда я был в Дании, я был просто поражен тем, как одеты женщины. Впечатление такое, что одежда укорочена и очень утонченна, и в то же время она повседневная. Однако я могу заметить, что меня больше интересует образ мысли женщины, а не то, во что она одета.

 

Есть ли такая одежда, которую Вы не наденете никогда?

 

Будучи в Монтане, где температура может быть -26 градусов, или находясь в Африке (или Индии) при температуре 45 градусов, вы понимаете, что вам абсолютно все равно, что на вас надето.

 

У Вас есть домашние животные?

 

Нет, но почти на каждом проекте появляются бездомные звери. Одного из них даже назвали в честь меня, потому что он постоянно вертелся возле объекта.

 

Когда Вы были ребенком, Вы хотели стать архитектором?

 

Нет, я хотел быть военным фотографом или пойти в политику. Позже я был поражен воздействием плохой архитектуры на общество и захотел создать общественные проекты, которые бы были намного лучше.

 

Почему Вы стали увлекаться общественной архитектурой?

 

С тех пор, как я заинтересовался дизайном, почти каждый архитектор и дизайнер говорили, что хотели бы связать архитектуру с обществом. Поэтому наша профессия ставит перед нами задачу улучшать среду для каждого. Но в итоге получается, что мы служим лишь единицам. Поэтому, хорошенько подумав, мы создали новое течение в дизайне, базирующееся не только на стоимости. Это дало нам великолепную возможность улучшить окружающую среду для всех. Началась работа над гуманитарным дизайном, где были задействованы некоторые дизайнеры, которые думают сходным образом и не имеют платформы для работы. Мы взялись за проблему жилья для оставшихся без крова людей после конфликта в Косово, где и были построены первые дома. В последующие годы к нам присоединились тысячи дизайнеров по всему миру, с ними мы принимали участие в различных дизайнерских конкурсах и местных проектах по предотвращению катастроф.

 

Можете ли Вы описать эволюцию Ваших работ с первого проекта?

 

Это был долгий путь. Мы изначально хотели продвигать хороший дизайн. По мере того, как мы росли, мы получали все больше проектов, таких как, например, передвижная клиника для больных СПИДом, мы ориентировались именно на подобные проекты. Каждый из них был примером, с помощью которых мы показывали, что архитектура не обязательно должна дорого стоить, но она должна быть инновационной. Фактически, у нас в штате числится немного людей. Однако сотни людей сотрудничают с нами в качестве волонтеров, работающих в городах по всему миру. Наши локальные офисы растут с каждым днем в Бостоне, Лондоне, Нью-Йорке и Миннеаполисе.

 

Где Вы работаете?

 

В самолете, в отеле, на полу в чужих домах, то есть там, где у меня есть беспроводной доступ к Интернету.

 

Вы говорили, что дизайн и архитектура могут улучшить жизнь, обсуждаете ли Вы это с другими архитекторами и дизайнерами?

 

Постоянно. Я уверен, что я все время повторяюсь, как испорченная пластинка, но я действительно считаю, что хороший, инновационный дизайн может изменить мир. Архитекторы могут играть определенную роль в обществе – создавать здания, которые влияют в хорошую или плохую сторону. Мы стоим перед выбором, и я думаю, мы должны направлять эту индустрию на улучшение жизни вне зависимости от того, идет ли речь об одной семье или целой деревне. К сожалению, архитектурные издания преимущественно уделяют внимание архитектурным звездам, что создает впечатление, будто дизайн создан только для причуд богатых людей. В результате я провожу большую часть времени, в различных формах убеждая лидеров политической и бизнес-сферы в обратном – как на радио, так и на телевидении.

 

Как Вы собираетесь привлекать внимание к дизайну 98% мира, не пользующиеся услугами дизайнеров и архитекторов?

 

Я могу это объяснить так. Средняя стоимость наших проектов составляет 5 – 15 тысяч долларов. Я не прошу дизайнеров отказаться от корпоративных, правительственных или просто богатых клиентов. Если они потратят 1% своего времени для того, чтобы помочь тем, кто нуждается в их опыте и мудрости, мы сможем изменить мир.

 

Как процесс работы и сроки могут повлиять на решения в дизайне?

 

Это зависит от обстоятельств. Дело в том, что в основном наши проекты – глобального масштаба и носят специфический характер, это зависит от того, для кого создается проект. Мы сотрудничаем со многими местными группами и дизайнерами, которые живут неподалеку. За время общения в ходе реализации проекта мы узнаем намного больше, чем узнали бы на различных встречах. В большинстве случаях, когда нас просят помочь, мы никогда не навязываем свои дизайнерские решения, так как это выбивается из контекста сотрудничества между дизайнерами и обществом.

 

Где Вы находите источники финансирования проектов «архитектуры для общества»?

 

Мы связываемся с большим количеством небольших финансирующих организаций, людей. Даже дети, продающие горячий шоколад, помогают нашим проектам (кстати, они принесли одни из самых больших сборов в 2005 году). Я сам отдаю мои гонорары и деньги от наград и премий. Дизайнеры бесплатно работают на некоторых объектах и сами оплачивают поездки за рубеж и т.д.

 

Какие проекты Вам принесли наибольшее удовлетворение?

 

Без сомнения, это общественные проекты. Это касается не только проектов для больных СПИДом, но и женские центры доверия, местные инициативы и т.д. Одним из лучших проектов, вероятно, будет футбольное поле для fifa в Дурбане в ЮАР, которое, как мы надеемся, может стать основным полем для тренировок национальной команды перед мировым чемпионатом в 2010 году.

 

Существуют ли дизайнеры и архитекторы, которых Вы можете отметить особо?

 

Их сотни. От фантазеров и выдумщиков вроде Фуллера Бакминстера и Питера Кука до прагматичных реалистов, таких как Фред Куни. Можно отметить также и не западных архитекторов, таких как Джеффри Бава и Хассан Фатхи.

 

А ныне живущие архитекторы?

 

Среди тех, кого я действительно уважаю, – Серджио Паллерони, Сандра д’Урцо, Диебедо Францис Кер, Натаниэль Корум и Стив Кинслер, а также Чак Сетчелл (usaid) и Рик Хилл (chf). Кроме того, хотел бы особо отметить работы компании «aga khan» и «itdg» за применение инновационных идей.

 

Дадите совет молодым людям?

 

Люди должны быть настойчивыми до тех пор, пока не будут поняты их намерения, только после этого можно будет воплотить их в жизнь. Вы можете столкнуться с разочарованием или с вызовом, однако это также может привести Вас к успеху.

 

Чего Вы опасаетесь в будущем?

 

Я искренне верю, что творческий мир может воспитать новых лидеров, несмотря на всемирный бум населения и серьезные проблемы, с которыми так или иначе сталкиваются архитекторы. Я к этому также причастен, поэтому я с нетерпением в будущем жду новых задач и возможностей.