Плагиат в архитектуре: копирование или восхищение?

 

 

 

Дорогая «architecture week»,

 

привет из Нового Орлеана!

 

В апреле этого года я решительно присоединилась к 180 другим «волонтёрам», отправляющимся в этот печально известный город, чтобы там немного поработать и немного поразвлечься. Толчком послужило предложение компании Перкинс+Уилл, в течение двух лет руководившей процессом, а в этом году сфокусировавшейся на общественной корпоративной ответственности и на том, какую форму она должна принимать в рамках фирмы. Соответственно, начав диалог в Новом Орлеане, мы провели наш первый день в автобусах, совершая тур по городу – целому городу.

 

Итак, на что похож Новый Орлеан спустя 20 месяцев после Катрины?

 

Обязательные места посещения туристами, такие как Французский квартал и Гарден Дистрикт, – изначальные поселения на землях, расположенных выше и заслужившие название Город-Полумесяц (crescent city) – выстояли этот шторм, как они уже выстаивали в десятках ураганов прошлого. Здания не повреждены, репутация защищена, воздух тяжёл от влаги и «известные личности» повсюду вокруг.

 

Бурбон Стрит всё ещё бурлит суетой – в этом я смогла убедиться, поскольку мой отель располагался всего лишь в квартале от этой улицы. Рестораны в великолепном состоянии, о чём свидетельствует набранный мной в результате неумеренного потребления каджунских деликатесов вес. Фауборг Маурини – место, где можно послушать изумительную живую музыку, а университет Тулэйн так же оживлён, как и прежде.

 

Но когда автобусы выехали за пределы высоко расположенных земель и въехали в районы для средних и нижних классов – а это большая часть города – ощущение лёгкости практически полностью улетучилось. Я прилагаю несколько фотографий, полагаю, что они значат больше, чем тысяча слов, которых у меня просто нет, чтобы описать этот сюрреалистичный пейзаж надежды, смешанной с отчаянием, и обновления посреди разрухи, где в город, всё ещё не имеющий толкового действующего плана реконструкции, вернулось меньше половины жителей.

 

Нам напомнили, что основные разрушения были причинены городу не собственно ураганом Катрина, а наводнениями, прорвавшими дамбы. Социо-политические дискуссии и споры процветают, но, похоже, никто не обращается при этом к данным науки и истории. Загляните в книгу исторического географа Ричарда Кампанеллы «Время и место в Новом Орлеане. География прошлого в наши дни» – там вы найдёте всё разъясняющую историю.

 

Значительная доля нашего звания «волонтёров» была заработана тем, что целый день отпуска мы потратили, сажая деревья в городском парке, а потом покрывая крыши и обшивая стены трех домов, возводящихся в рамках благотворительности (этим занимается организация habitat for humanity), ещё мы приняли участие в благотворительной ярмарке, что позволит трём местным образовательным организациям (Дэнни Баркер Проджект, университет Дилларда и школа Пристли) получить финансирование.

 

Абсолютно каждый по возвращении заявил, что это очень личностно значимый и не слишком приятный опыт, который, однако, на многое открывает глаза. Чтобы пережить всё это, не обязательно быть частью корпоративной группы. Но я в высшей степени рекомендую его всем, кто о чём-то заботится и особенно тем, кто связан с обществом и строительной средой.

 

Какие я вижу плюсы в подобном опыте? Когда вы отправляетесь в качестве волонтёра, вы не просто предлагаете своё время и мастерство – вы даёте поддержку местной экономике. Я сначала скептически относилась к этому рассуждению, но приняла его, услышав, как местные люди на каждом углу благодарят нас за то, что мы приехали. Штат отеля и ресторана, участники благотворительной ярмарки, домовладельцы и работающие музыканты – все высказывали свою благодарность.

 

Лучше всех это выразил редактор Ново-Орлеанской «Таймс-Пикэйюн» Луис Эрик Эли: «Приходите играть, приходите работать и просто приходите принять участие».

 

Всего хорошего!

 

Лей Кристи, архитектор и писатель из Лос-Анджелеса.

 

 

 

 

 

Некий архитектор подал в суд против компаний «david m. childs и skidmore» и «owings & merrill». Он уверен, что ранняя версия башни свободы является ничем иным, как копией его собственного проекта, созданного шесть лет назад.

 

Разбирая подобное обвинение, иск не только поднимает проблему плагиата, но и косвенно задает вопрос: так ли важно авторство в архитектурном мире?

 

Вот уже на протяжении 500 лет копирование было выражением архитектурной лести. Первый проект, который можно было назвать плагиатом, возник тогда, когда в эпоху Возрождения архитекторы попытались воссоздать здания древнего Рима. Конечно же, большинство этих зданий были разрушены, а работа архитекторов в основном состояла в том, чтобы провести реконструкцию. Но это не исключает принципы изучения и копирования прошлого. В подобной работе, безусловно, был необходим творческий подход и идеи, но эти факторы не являлись основными.

 

В конце концов, архитектура – это не частный заповедник. Слава в тот период достигалась путем обращения к идеям прошлого. Например, первые мотивы так называемого «Палладинского» окна (трехстворчатое окно с небольшой аркой над створками) могли принадлежать великому Донато Браманте. Однако идея всегда приписывается Андре Палладио, который использовал подобную раму в наиболее своем известном проекте «Базилика в Венеции», и это несмотря на то, что дизайн был явно заимствован у Якопо Сансовино, создавшего Библиотеку Святого Марка в Венеции. Но никто не обвиняет в плагиате ни Палладио, ни Сансовино.

 

Зависимость от ситуации и заимствования из прошлого и отличают архитектуру от других видов искусства. Примером этому может служить спроектированный Кристофером Реном собор Святого Павла, который, наверно, не появился бы на свет, если бы не было созданного ранее Микеланджело собора Святого Петра в Риме. Или вот интересный пример: проект купола Капитолия в Вашингтоне был создан Томасом Уолтером на основе проектов Рена. Это совсем не значит, что у Уолтера не было собственных идей, просто он сильно восхищался оригиналом.

 

 

Первое поколение модернистов хотело разбить понятия копирования и создать новый язык проектирования, но и они брали вдохновение из прошлого. А как же еще можно объяснить их плоские крыши и белые фасады? Когда такие первооткрыватели, как ван дер Роэ что-то придумывали, эти идея принадлежали всему человечеству. Наверное, это даже своего рода признак уважения, когда другие архитекторы копируют его проекты. Сам Мис ван дер Роэ говорил: «Я не хочу быть оригинальным. Я просто хочу быть хорошим архитектором». Дизайн – слишком серьезная вещь, чтобы полностью отдать его на откуп индивидуальной фантазии.

 

Само предположение, что архитектурная идея может быть скопирована или являться плагиатом, по своей сути абсурдно, так как в архитектуре прежде всего ценится новизна мышления. Современное отношение к проектам немного искажает суть архитектуры и творческого процесса. Люди думают, что архитекторы, подобно модельерам, будут представлять новые идеи каждый сезон. Когда Фрэнк Генри не торопится демонстрировать новые идеи в серии проектов, он считается «неоригинальным». Тем не менее, слова «исчерпался» - довольно резкая критика в адрес любого архитектора, и, как в свое время по этому поводу заметил Роберт Вентури: «У нас, по крайней мере, была идея».

 

 

Одна из последних статей газеты «new york times» всерьез рассматривала вопрос о том, являются ли небоскребы, спроектированные Захой Хадид, плагиатом Аэропорта Кеннеди. Ожидается, что вскоре архитектурные идеи будут наделены исключительным авторским правом. Однако почему бы не находить идеи в общем архитектурном котле, откуда, по словам Стивена Холла берутся замыслы для новых проектов. Почему-то поиск идей у современников строго-настрого запрещается. Именно поэтому вместо добрых бесед в среде архитекторов появляется бормотание и гневные статьи и, конечно же, судебные иски.